Неточные совпадения
Он
видел их чудаками, озорниками, которые под своим словесным озорством скрывают нигилистическую страсть к
разрушению.
В тюрьме у него сделалась чахотка, и теперь, в тех условиях, в которых он находился, ему, очевидно, оставалось едва несколько месяцев жизни, и он знал это и не раскаивался в том, что он делал, а говорил, что, если бы у него была другая жизнь, он ее употребил бы на то же самое — на
разрушение того порядка вещей, при котором возможно было то, что он
видел.
У Привалова сердце сжалось при виде этой развалины: ему опять страшно захотелось вернуться обратно в свои три комнатки, чтобы не
видеть этой картины
разрушения.
И вот, убедясь в этом, он
видит, что надо идти по указанию умного духа, страшного духа смерти и
разрушения, а для того принять ложь и обман и вести людей уже сознательно к смерти и
разрушению, и притом обманывать их всю дорогу, чтоб они как-нибудь не заметили, куда их ведут, для того чтобы хоть в дороге-то жалкие эти слепцы считали себя счастливыми.
Я его
видел с тех пор один раз, ровно через шесть лет. Он угасал. Болезненное выражение, задумчивость и какая-то новая угловатость лица поразили меня; он был печален, чувствовал свое
разрушение, знал расстройство дел — и не
видел выхода. Месяца через два он умер; кровь свернулась в его жилах.
Всегда напряженно вслушиваясь в споры, конечно не понимая их, она искала за словами чувство и
видела — когда в слободке говорили о добре, его брали круглым, в целом, а здесь все разбивалось на куски и мельчало; там глубже и сильнее чувствовали, здесь была область острых, все разрезающих дум. И здесь больше говорили о
разрушении старого, а там мечтали о новом, от этого речи сына и Андрея были ближе, понятнее ей…
— Всё равно! Мы говорим от множества людей — они верят в антихриста… Мы должны указать корень зла. Где
видим его? В проповеди
разрушения…
Все это вместе представляло такую отвратительную картину беспорядка и
разрушения, что Зарецкой едва мог удержаться от восклицания: «Злодеи! что сделали вы с несчастной Москвою!» Будучи воспитан, как и большая часть наших молодых людей, под присмотром французского гувернера, Зарецкой не мог назваться набожным; но, несмотря на это, его русское сердце облилось кровью, когда он
увидел, что почти во всех церквах стояли лошади; что стойла их были сколочены из икон, обезображенных, изрубленных и покрытых грязью.
Но как бы много он ни любил, он не может уйти из своих пределов и только в смерти
видит возможность
разрушения их.
Для человека, живущего для души,
разрушение тела есть только освобождение, страдания же — необходимые условия этого освобождения. Но каково же положение человека, полагающего свою жизнь в теле, когда он
видит, что то одно, чем он живет, — его тело, разрушается, да еще и с страданиями?!
Теперь у Крыльцова чахотка. «В тех условиях, в которых он находился, ему, очевидно, осталось едва несколько месяцев жизни, и он знал это и не раскаивался в том, что он делал, а говорил, что, если б у него была другая жизнь, он ее употребил бы на то же самое, на
разрушение того порядка вещей, при котором возможно было то, что он
видел».
За этим чувством наступления конца мира и царства антихриста можно
увидеть чувство наступления конца целой исторической эпохи,
разрушение старого мира.
Сперва из грузинского уединения, потом из Тихвина и Новгорода, и, наконец, снова из Грузина с горечью в сердце
видел он
разрушение своих многолетних трудов, трудов, для которых не жалел он ни сил, ни жертв.
И нельзя не
видеть страшной измены и страшного преступления в
разрушении всего дела русской истории, осуществлявшего идею России.